Крик отчаяния уволившегося врача: "Закончится коронавирус, о нас забудут"
Коронавирус вытесняет врачей по профессии. Медицинский персонал сдается. Люди не могут выдержать давления со стороны властей, они не могут смириться с несправедливостью.
Марианна Опратина, кардиолог из Санкт-Петербурга, является одной из тех, кто бросил эпидемию. Женщина рассказала о причинах увольнения и о том, почему врачи становятся сотрудниками.
Марианна Опратина 20 лет проработала в Александровской больнице, 13 лет - в Санкт-Петербургской больнице на ул. Евгения, куда блокировщики приезжали на лечение со всей страны. Женщина отвечала за отделение кардиологии. "Злотый был на этот раз. Больница имела хорошую репутацию, отношение к нам было человечным со стороны руководства и пациентов. Но все это осталось в прошлом, когда мы еще не знали, что такое коронавирус, - говорит Марианна. «Эпидемия началась, ситуация изменилась».
- В начале никто не говорил, что они оставят нас работать с «желанными» пациентами. В середине марта мы получили лекцию о внебольничной пневмонии. Медицинский персонал рационально спросил: «Будет ли коронавирус доставлен в больницу?» Ответа не было. Мы все еще работали спокойно. 24 марта власти получили устную инструкцию, чтобы перечислить всех пациентов как можно скорее. На следующий день, поздно вечером, мне позвонил глава медицинского персонала с инструкциями освободить все комнаты к 10 часам утра следующего дня. Мы с коллегой делали заявления всю ночь. Я попросил Нахмеда помочь в транспортировке пациентов. Он отказался. Большинство наших пациентов далеко от пожилых людей. Чудом я смог договориться об их бесплатной перевозке с одной транспортной компанией. Конечно, в этот день медицинскому персоналу пришло много нецензурных слов. Людей, которых не лечили и помещали в очередь для госпитализации, фактически выбросили в экстренной ситуации.
27 марта пациенты с внебольничной пневмонией начали поступать в больницу. Сначала они наполнили мою палату, потому что мы были рядом с отделением интенсивной терапии. Мы принимали пациентов весь день и всю ночь. На помощь пришли врачи из других отделений, мои медсестры и медсестры вышли из моей работы. Мы получили перчатки в небольшом количестве, синие одежды и несколько масок. Власти немедленно запретили надевать маски пациентам, потому что их было недостаточно. Использованные маски были помещены в пакет и отправлены на стерилизацию. Затем они были основаны снова. Чувство надевания чужих штанов. Не было ни очков, ни чехлов, ни бахил. Утром я написал в чате с моим боссом просьбу предоставить нам нормальную защитную одежду. Они забанили меня немедленно. Он позвонил главврачу и сказал, что я должен прекратить шуметь. Я едва купил три строительных стекла и передал их в отдел. Мой муж принес мне строительный шлем. Но в городе не осталось костюмов и масок, вы даже не могли купить его за свои деньги. В понедельник, 30 марта, меня вывели из кардиологического отделения и перевели на работу врачом в другое отделение.
- Была ли больница разделена на чистые и грязные места?
- Зонирование не проводилось. Они работали в обычных офисах с общим коридором и туалетом. Была также сестринская почта, на которой медсестра круглосуточно дежурила. Затем последовал карантинный приказ Роспотребнадзора в двух отделениях, где отдыхали наши первые пациенты с подтвержденным «ковидом». Я должен был оставаться в больнице в течение двух недель, сам карантин. Муж убежден: «Будьте терпеливы. Когда немцы уехали в Москву, милиция получила сабли из музея. Затяните резервы, обеспечьте все. «Он порядочный и законопослушный человек. Когда мой карантин закончился, я решил остаться в больнице еще на 2 недели. Уже было ясно, насколько серьезна была инфекция, но мы все еще работали без защиты. В то время они выпустили только прозрачный строительный костюм из лутрасила, совершенно не относящийся к делу, сразу мокрый. Конечно, я боялся идти домой, чтобы не вызвать инфекцию, и я мог доехать на общественном транспорте более часа. После карантина мы остались с четырьмя коллегами в больнице. На выходных мой муж отвез меня домой на машине. Моему коллеге и мне повезло, что мы не заболели. Но остальные трое заболели, двое очень серьезно. Из моих сотрудников шесть из семнадцати сотрудников заболели.
- Вы жаловались властям?
- Особенно никто не жаловался. Никто не пришел к нам, ни к врачу, ни к эпидемиологу, которого я потребовал с первого дня работы, ни к представителям Федеральной службы по защите прав потребителей и здоровья человека, ни к главному врачу. У меня даже не было личного номера главного врача - это говорит о многом. На четвертой неделе работы, когда в палате находилось 15 пациентов с «ковидностью», я написал ему письмо. Он прошел через начмед. Никто так не связывался со мной. Тогда я отправил жалобу